На соискание премии Международного Казахского ПЕН-клуба

Спасет ли мир культура?

«Человек в интерьере» Шуги Нурпеисовой

У этой книги снайперски точный и обезоруживающе грозный подзаголовок – «Культура как фактор национальной и глобальной безопасности». Книга вроде и невелика, 158 страниц, но это тот самый случай, когда, не впадая в банальность, можно сказать «томов премногих тяжелей». Здесь почти физически ощущаешь груз каждой сентенции, весомость каждой мысли, неожиданную беспощадность каждого умозаключения. Берет оторопь от того, что автор – женщина, а книга не по-женски жесткая, несущая в себе заряд неодолимой энергии. Книга, подчиненная строгой логике и обжигающе откровенному чувству.

При зарождении ее замысла рядом с автором незримо присутствовал вещий Экклезиаст. Потому как на страницах книги лежит отсвет его, быть может, самой безнадежной мысли: «От многой муд­рости есть многие печали». Но автор не из тех, кого могут остановить подобные пророчества, и читателю суждено сполна отведать всю горечь его откровений, всю подноготную о нашем времени и нашем мироустройстве. Вопреки всей смелости суждений здесь нет апокалипсических нот, но нелицеприятная правда представлена без умолчаний. Книга не для праздного чтения и, возможно, не для разового. Ее по диагонали не пробежишь, она требует углубленного, пристального внимания. И основательной интеллектуальной оснастки.

Для начала – комментарий к названию книги «Человек в интерьере». Под интерьером подразумевается пространство человеческой души. Собственно, главный посыл содержится уже в аннотации. «Что скрывается за фасадом мирового системного кризиса? Кризис человека и кризис культуры. В чем причина неудач тех, кто пытается решить проблемы экономики, политики, права? Невнимание и неумение задействовать то, что является первопричиной всего – фактор культуры и человеческий фактор. Так считает автор, обосновывая свои доводы данными множества научных дисциплин, в том числе тех, что мы привыкли полагать бесконечно далекими от культуры». Еще не начав чтения книги, а лишь входя в систему ее координат и вникая в названия глав, проникаешься всеохватностью предстоящего разговора, прислушиваясь ко всем pro и contra, зарождающимися в твоей читательской душе: «Аристократическая демократия и “золотой миллиард”»… «Недуг времени», «Культурный код»… «Язык, религия, знание», «Градус пат­риотизма». Но это далеко не всё. Среди рассматриваемых проблем всенепременно будет кризис христианского мироустройства, знаменующий «закат Европы», и пассионарность постулатов Ислама, пропущенных через чуткую душу номада.

Книгу эту, дающую ценностное измерение эпохе, должны бы взять на вооружение наши политики как методическое пособие. Она стимулирует мысль, она побуждает искать и находить скрытые резервы социума. А главное она ненавязчиво, исподволь, но очень убедительно, зримо показывает, что базовой основой человеческого сообщества, будь то политика, экономика, идеология, вся наша жизнь, является культура: «Такие параметры, как демократия, гражданское и правовое общество, остаются пустыми формами, схемами, пока они не наполнены культурным, духовным контентом». Да, «культура – это сокровищница знаний и произведений искусств, но, прежде всего, это дух, неведомая сила, которая нисходит на человека и заставляет вновь пристально вглядываться в свои глубины и отваживаться на новые перемены в себе и вне себя». Лишь ей доступен человек во всей его неизреченной сложности. А это дает автору право вывести формулу «Человек=культура» и поставить знак тождества между этими двумя основополагающими понятиями бытия.

А вот вам азбучная истина, которую надо бы заучить как «Отче наш» или одну из важнейших сур Корана: «Политикам следует почаще брать на вооружение культуру, ведь если удастся вызвать мистическую сопричастность соотечественников… грамотно выстроив идеологическую работу, в обывателях, вчера еще заурядных, просыпаются великие силы».

Вообще многие сентенции книги можно разбирать на цитаты, применяя их как практическое руководство к действию. «Защищая культуру, видя в ней фактор национальной безопасности, государство защищает человека». Или: «Лучше несовершенные законы в руках порядочных людей, нежели прекрасные законы в руках негодяев». Автор, обладая завидной интеллектуальной оснасткой, отнюдь не робеет, вступая в диалог с сильными мира сего, с великими всех эпох и народов. Среди тех, кого Шуга Нурпеисова призвала в собеседники, Платон, Кант, Черчилль, Генон, Фукуяма, Буркхарт, Гуссерль, Тофлер, Тейяр Шарден, Салык Зиманов… И даже такие экзотичные фигуры как Вернер Гейзенберг и Фридрих Великий.

Не дать остыть ядру культуры – главный призыв автора книги. И он зазвучит набатом в душе каждого, кто прочтет эту книгу, кому культура дорога, кто служит ей верой и правдой.

Адольф Арцишевский



В поисках своей Истины

Особый мир Мурата Ауэзова

В книге Мурата Ауэзова «Времен связующая нить» каждый читатель – и литератор, и политик, и дипломат, и исследователь, и обыватель – найдет свое, близкое по духу. И если сердцем, скажем, Корана является сура Ясин, то сердцевиной-душой рассматриваемого сегодня сборника лично для меня стали путевые заметки «Саудовская Аравия» – о прикосновении автора к своим генеалогическим, религиозным, мировоззренческим корням.

Именно в этих заметках сконцентрированы, на мой взгляд, основополагающие идеи книги - мысли об Исламе, о его влиянии на духовное развитие казахского народа, о роли культуры в современном обществе, о философии, истории, науке. И, думается, именно в этих путевых заметках максимально полно раскрываются искания, устремления, душевные порывы автора.

Начинаются они с текста выступления Мурата Ауэзова в Фонде исследований короля Фейсала (Эр-Рияд). Оратор подчеркнул «особую роль Ислама в привнесении в кочевую среду комплекса взглядов и идей, на базе которого стало возможным развивать культуру надплеменного типа, осуществлять общую внешнюю и внутреннюю политику, придерживаться единой системы образования и просвещения». В выступлении Мурата Мухтаровича изложена мировоззренческая концепция духовного развития народа Казахстана, дано разъяснение исторически сложившегося так называемого «степного», или, по определению других, «бархатного» ислама: «В связи с индивидуальным миссионерством суфиев, явившихся проводниками мусульманского вероучения в средневековую тюркоязычную среду, есть основания говорить о своеобразном «степном» исламе». Значение этого эссе трудно переоценить - особенно сейчас, когда нарастает угроза человечеству со стороны различных террористических группировок, называющих себя исламистами, и как никогда раньше остро встает вопрос о духовной, религиозной независимости казахского народа.

Те, кто слушал Мурата Мухтаровича, отмечают чарующий, обвораживающий эффект его речи, зарождающий в слушателях добрые помыслы и намерения, вызывающий чувство-состояние, называемое тауба, шукиршилик (не смирение в обычном понимании, но недеяние, дабы не навредить зря). Не меньший эффект вызывает и эта книга, так как срабатывает еще и магия печатного слова; при этом всегда можно при желании перечитывать, возвращаться к нему вновь и вновь. Подтверждением может служить необычный слог письма, не казенный даже в официальном выступлении. Взгляд интеллектуала-ученого, общественного деятеля, дипломата выражен высоким, поэтическим слогом, точно выверенным, лаконичным, афористичным – он вызывает восхищение не только благозвучием, но и точностью определений. Например, о публичной библиотеке, входящей в комплекс «резиденция короля Абдель-Азиза, мечеть и сама библиотека», сказано следующее: «Такая вот триа­да: я – мой бог – мое знание».

Стиль остальных глав – порывистый, пульсирующий, вибрирующий, как бы с придыханием – действует гипнотически завораживающе: автора обуревают, захлестывают эмоции. Местами предложения короткие, отрывочные: в каждом из них ощущается внутренняя ритмика, слышится мягкая, мудрая интонация-музыка, которая сама по себе вызывает успокоение, умиротворение в душе читающего. При всей кажущейся спонтанности, при том, что автор как бы перескакивает с одного предмета на другой (замечает одно, а думает в это время вроде бы о другом), прослеживается глубинная связь, нерасторжимость. Перед нами живое слово, передающее живое чувство на письме сразу: охватить все, не пропустить ничего. Так, автор замечает, что «музы искусства, прямо по Платону, выведены из текущей жизни, ибо отвлекают от размышлений о Коране», и тут же подчеркивает особую притягательность, магнетизм, очарование молитв. Это настоящий «великий вокал», пишет он. И действительно, например, суры в исполнении нашида шейха Мишари Рашида покоряют; только у одной суры Ясин в зависимости от продолжительности отрывков существует несколько музыкальных интерпретаций.

Эта книга словно беседа с духовником, что особенно ценно сейчас, когда все чаще общению с книгой или собеседником-интеллектуалом противостоят айфоны и планшеты. И кругом – пустота и глухое одиночество при видимости общения со всем миром.

Знание человеческой природы, умение найти сокровенное слово, дар владения этим словом, чтобы лечить душу слушателя-читателя, пробуждать в нем лучшие качества (доброту, стремление к справедливости) – и есть путь к обретению Истины.

Умит Тажкен
Автор: Адольф Арцишевский